В Тюмени второй день гостят мастера искусств «Осумасшедшевшие безумцы». Вчера столичные поэты и писатели встретились с журналистами и почитателями в пивном ресторане «Ермолаев», сегодня читают свои произведения для студентов Тюменского государственного университета. Похмельная атмосфера дневной пивной — бледный свет, выхватывающий из полумрака кожаные диваны, деревянные столы и буфеты — как нельзя лучше подходит для первой встречи с «Осумбезом». «Сегодня мы сильным фанатизмом заниматься не будем. Так — посидим, поговорим… Осуществим радость встречи,» — открывает встречу Мирослав Немиров. Незнакомому с творчеством «Осумбеза» высказывание покажется косноязычным, но не стоит торопиться с выводами, поэтика «контемпорариартной» (от англ. contemporary art — «современное искусство») литературы во многом строится на обыгрывании наивного новояза, повседневных стереотипов в мышлении и языке, которые мы перестаем замечать. Прислушайтесь, разве не так говорят дикторы на местном телевидении, ректоры тюменских вузов, высоко- и не очень поставленные чиновники, даже учителя? Но иронизируя над кривобокой манерой изъясняться, над наивными суждениями, над глупостью, пафосом, над отовсюду выпирающим идиотизмом окружающего мира и над нами, так серьезно в этом мире живущими, осумбезы беззлобны, снисходительны, хотя бывают и ядовиты. Первым перед тюменской публикой выступил поэт, прозаик, мастер палиндрома и перформер Герман Лукомников. Важно, что перформер, потому что произведения Лукомникова нужно слышать именно в его исполнении, с его правильным интонированием, важно видеть его печальное и невозмутимое, заросшее, как у всех почти осумбезов, бородой лицо. Ну или видеть в качестве книжек с картинками, на худой конец. Книжки своего издательства «Красный матрос», а также немировских «Ракета» и «Немиров» продавал на встрече один из питерских «митьков» Михаил Сапега. На его лотке можно было приобрести «Буковки» Лукомникова с иллюстрациями Аси Флитман, а потом получить автограф в виде своего собственного имени в центре последней пустой страницы. Лукомников призывает: «Не позволяй душе лениться, А телу позволяй лениться Оно обязано лениться Не позволяй ему трудиться Душа обязана трудиться» Рыжий математик Александр Курбатов — сам себе писатель, издатель, аккомпаниатор и исполнитель. Дарил присутствующим свое произведение с длинным названием «Про Шуру Руденко, Ильшата, Ирека, Ивана Васильевича, Беглого, Гошу Трусова, Гошу Маслякова, Кабанова, Шуру Шайкина, Добрянского, Биянова, Олега, Валеру, Костика Тюрина, Колю Сахарова, Бека, Мадияра, Калуцкого, Гольцова Юрия Николаевича, Ваньку Савыкова, Виктора Одарченко, Сергея Сергеевича, Макса Степченкова, Доцента Лаврентьева, Двенадцатиэтажную бабку, Хрипатого дедушку, Интернат, ФДС, Башню, Ясенево…». Курбатов сам распечатывает на принтере толстые пачки, сшивает их нитками и безжалостно дарит весь 25-экземплярный, а потом и дополнительный 50-экзмеплярный тираж. А еще выкладывает свое произведение в блоге на «Живом журнале». «Долго я пытался придумать этой книге какое-нибудь короткое запоминающееся название, но так ничего и не придумал, — пишет автор. — В своё время мне как-то попалась книжка по Общей топологии П. С. Александров, П. С. Урысон „Мемуар о компактных пространствах“. Вот это было бы хорошим и подходящим названием… Но… название занято. Так что, пусть будет так — просто перечисление всех, о ком эта книга. По-настоящему если — они и являются авторами. И не только в том смысле, что вот она — жизнь как произведение искусства… Слова для этого описания — они тоже по большей части не мои. Это то, что запомнилось, то, как рассказывали друг другу эти самые эпизоды, из раза в раз… То есть, это такой фольклор… изустные предания из уст непосредственных действующих лиц. Примерно, как история Добрыни Никитича и Змея Горыныча, рассказанная ими самими». В «Ермолаеве» он прочел отрывки про двенадцатиэтажную бабку, вредный лифт и кипятильник с радиоприемником и имел успех. Надо сказать, все осумбезы читали очень профессионально — четко, громко, не сбиваясь, хотя в Москве, наверное, давно уже отвыкли читать, перекрикивая пьяный гогот других, «нелитературных» посетителей. Поэт Владимир Богомяков прочел лишь одно свое стихотворение из недавно вышедшей книги «Новые западно-сибирские песни», а жаль. Несмотря на то, что он живет в Тюмени, поэтические вечера с его участием проходят исключительно в Москве. Писатель Дмитрий Данилов дарил гостям поэтической встречи журналы «Русская жизнь», в которых он художественно описывает свои впечатления от провинциальных городов. Данилов прочел небольшой рассказ, а может и стих в прозе «Сто эпизодов частной жизни», в котором каждое новое предложение начинается с «Однажды»: «…Однажды я работал до пяти утра и лег спать. Потом встал в восемь утра и опять стал работать. Однажды мне надо было работать, а я не работал и целый день занимался какой-то фигней. Однажды мне надо было работать, а я первую половину дня занимался какой-то фигней, а потом все-таки начал работать. Однажды мне надо было работать, но меня отвлекли чрезвычайные обстоятельства. Однажды я собрался было провести день в праздности, но неожиданно пришлось делать срочную работу. Однажды я выполнил высококвалифицированную работу, а мне за нее не заплатили. Однажды я выполнил кое-какую работу, и мне заплатили несколько меньше, чем я ожидал. Однажды я выполнил простую, в сущности, работу, и мне заплатили гораздо больше, чем я ожидал, к тому же раньше срока. Однажды мне заплатили деньги за работу, которую я выполнил очень давно; на эти деньги я уже и не рассчитывал. Однажды я вообще не работал. Однажды я не работал и смотрел в окно…» «Тексты мои спокойные, я бы сказал, тихие, в них нет абсолютно ничего „жареного“, никакого секса, криминала, крови. Персонажи — аутичные, заторможенные, замороженные,» — говорит Данилов в интервью Захару Прилепину. А вот что про него говорит в своем «Живом Журнале» Александр Курбатов: «Дмитрий Данилов — писатель магический. Он каким-то непонятным образом воздействует на повседневную жизнь читателя… И человек, читавший Дмитрия Данилова, становится другим человеком. Он по-другому едет в лифте. По-другому проверяет карманы, собираясь на работу. По-другому ждёт автобуса на остановке. По-другому смотрит в окно на свой двор. По-другому едет в электричке. Попадая в место, где раньше никогда не был, вдруг ощущает „тщательно скрытое безумие“ этого места, и уже кажется, что когда-то тут был… У Данилова магия добрая. Человек, читавший Данилова, начинает многие ранее не заметные вещи замечать и любить. Вот это вот главное — любить». Мирослав Немиров от чтения все отлынивал, зато вместе с женой и импресарио «Осумбеза» Гузелью Немировой говорил программные вещи, относительно планов Осумбеза и связанных с Тюменью в частности. Напомним, в Тюмень писатели и поэты попали благодаря выставке «Русское бедное» в Перми. Как рассказал Немиров, один из самых известных в России галеристов Марат Гельман давно планировал «проникнуть вглубь России». Как нельзя кстати в Перми появился музей современного искусства «Речной вокзал», который курирует пермский сенатор Сергей Гордеев. Гельман собрал большую выставку contemporary art, которая представляет срез российского искусства, а в качестве литчасти пригласил «Осумбез», соответственно, оплатив все расходы на поездку, в том числе и благотворительный заезд в Тюмень. Немиров надеется, что в Перми процесс пошел, лед тронулся и теперь туда часто будут ездить московские художники и писатели. В этом смысле Тюмени повезло — пожелай тут хоть один человек взяться за организацию культурной жизни в контексте современного искусства, можно было бы организовывать регулярные встречи с московскими авторами, глядишь, и тюменские писатели друг с другом познакомились бы, затеяли бы литпроцесс. Пока в Тюмени «разброд и метание», констатирует Гузель Немирова — чтобы организовать встречу, ей пришлось проявить недюжинную изобретательность, брэнд «Осумбез» мало кому в Тюмени известен, так что найти площадку для выступлений непросто. Однако Немировы уверены, что этот «разброд» легко можно превратить в «луч» современной культуры — было бы желание. Хочется верить, что найдется ценитель и активист, имеющий желание и возможности заниматься организацией «луча». Однако, есть ощущение, что Тюмень конца двухтысячных здорово отличается от Тюмени 1980-х, какой ее запомнил Немиров и воспел в «Большой тюменской энциклопедии», а также в сборнике стихотворений, презентация которого состоится в Тюмени. Немировская Тюмень — это грязный, чудовищно унылый город, главное богатство которого — люди. Открытие нефти в 1960-е привлекло сюда пассионариев со всей страны, образованных, активных, творческих людей, которым не сиделось на месте. Если учесть, что во время революции культурный слой чрезвычайно истончился, этим пассионариям пришлось изобретать его заново, говорит Мирослав Маратович. Сибирский панк-рок в музыке и литературе, Новое искусство Тюмени в живописи и дизайне — лишь часть проявлений культурного взрыва 1980-х. Теперь город стал много красивее, даже легендарной тюменской грязи почти не осталось, но цена блогополучия — буржуазный покой и благопристойность. Никаких культурных революций, тихий омут, болотце и пессимистический культурный фон, на котором диковинными и диковатыми выглядят студенты из творческого объединения «Ядерная зима русской интеллектуальности», решившие выступить перед осумбезами с музыкально-поэтическим перформансом.
